Маделин колебалась.

— Не знаю, сохранилась ли она, — ответила Маделин, глядя в окно завороженным взглядом. — Отец Джона держал ее запертой в маленьком чулане на чердаке, вместе с ненужными книгами. Прежние Фарнли были нехорошими людьми, и сэр Дадли боялся, что Джон пошел в них. Впрочем, в этой кукле не было ничего страшного или неприятного. Я… видела ее только один раз. Джон стащил у отца ключ, взял старый фонарь и отвел меня наверх, чтобы показать куклу. Он сказал тогда, что эту дверь очень давно не открывали. Когда кукла была новой, она была как живая: очень красивая, как реальная женщина, сидящая на кушетке в костюме эпохи Реставрации. Но когда я увидела ее, она была старой, пыльной, поблекшей. И я испугалась. Думаю, что к ней не прикасались лет сто! Но я не знаю, почему ее боялись и прятали.

От ее тона Пейджу стало не по себе, он никогда не слышал, чтобы Маделин так говорила. И уж разумеется, он никогда не слышал ни о какой кукле!

— Может быть, она очень необычна, но я не понимаю, что в ней было плохого?

— Вы когда-нибудь слышали о механических шахматистах Кемпелена или Мальзеля, или о «Зое» Маскелина, или о «Сумасшедшей», умевшей играть в вист? — спросила Маделин.

Эллиот отрицательно помотал головой, а доктор Фелл настолько заинтересовался, что потерял пенсне.

— Не хотите же вы сказать… — произнес он, — Аркон Афинский! Да это лучше, чем я мог себе представить! Это были лучшие автоматы в натуральную величину, поражавшие Европу на протяжении почти двух веков. Вы никогда не читали о клавесине, показанном Людовику XIV, который играл сам? Или о кукле, изобретенной Кемпеленом, а после его смерти приобретенной Мальзелем, с которой однажды сразился сам Наполеон и которая погибла во время пожара в музее Филадельфии? Автоматическая кукла Мальзеля играла в шахматы и почти всегда выигрывала!

Существует несколько описаний этой работы — одно из них сделал По, — но, на мой непросвещенный взгляд, их нельзя назвать удовлетворительными. Сегодня в Лондонском музее можно увидеть «Сумасшедшую». Не хотите ли вы сказать, что такой же автомат находится и в «Фарнли-Клоуз»?

— Да. Вот почему я и подумала, что мистер Марри обязательно спросит о кукле, — ответила Маделин. — Я знаю ее историю. Эта автоматическая кукла была выставлена в Англии во времена правления Карла II, а потом куплена Фарнли. Я не знаю, играла ли она в карты или шахматы, но рассказывали, что она двигалась и говорила. Когда я ее увидела, как я уже сказала, она была старой, пыльной и поблекшей.

— Но… боже правый! Как же можно ее оживить?

— О, это всего лишь чушь, которую болтал Джон, когда был глупым ребенком! Разве вы не поняли, что я не говорила об этом серьезно? Я только пыталась сообразить, как можно проверить, настоящий это Джон или нет; что такое особенное можно вспомнить о его прошлом. В комнате, где хранилась кукла, было полно книг, содержащих… ну, откровенное зло, — она снова покраснела, — и они очень привлекали Джона. Секрет, как можно привести автомат в действие, был забыт; но я думаю, он искал в тех книгах именно это!

На столе Пейджа зазвонил телефон. Он был так поглощен созерцанием Маделин, мягких поворотов ее головы, пристального взгляда ее темно-синих глаз, что нашел телефон ощупью. Но, услышав в трубке голос Барроуза, не на шутку встревожился.

— Ради бога, — сказал Барроуз, — сейчас же приезжай в «Фарнли-Клоуз» и привези с собой инспектора и доктора Фелла!

— Успокойся! — бросил Пейдж, чувствуя неприятную теплоту в груди. — Что случилось?

— Во-первых, мы нашли «Дактилограф»…

— Что? Где?

Теперь все смотрели на него.

— Одна из горничных, Бетти, ты ее знаешь? — Барроуз задыхался.

— Да, продолжай!

— Бетти исчезла, и никто не знал, где ее искать. Искали везде, где ее вероятнее всего можно было найти. Нет Бетти! В доме поднялась суматоха, потому что Ноулз вдруг тоже пропал. Наконец горничная Молли нашла ее в Зеленой комнате, куда Бетти никогда не заходила. Бетти лежала на полу с «Дактилографом» в руке. Но это еще не все. Цвет лица у нее был такой неестественный, и дышала она так жутко, что мы послали за доктором. Старый Кинг обеспокоен. Бетти пока без сознания, и в любом случае она еще долго ничего не сможет нам сказать. У нее нервное потрясение, и Кинг говорит, что сомневаться в его причине не приходится.

— Что было причиной?

Барроуз, видимо, колебался.

— Страх, — ответил он.

Глава 10

В библиотеке «Фарнли-Клоуз» на подоконнике сидел истец и курил черную сигару. Рядом с ним стояли Барроуз, Уэлкин и сонный Кеннет Марри. Инспектор Эллиот, доктор Фелл и Брайан Пейдж сели за стол.

Прибыв в «Фарнли-Клоуз», они застали перепуганную, дезорганизованную прислугу. Перепуганную совершенно бессмысленной суматохой, нарушившей привычное течение дня, и дезорганизованную из-за отсутствия дворецкого.

Факты? Что вы означаете, факты? Слуги, которых расспрашивал Эллиот, не понимали его вопросов. Ах уж эта горничная, Бетти Харботтл, обыкновенная, симпатичная девушка! Ее не видели с самого обеда. Когда пришла пора мыть окна в двух спальнях на верхнем этаже вместе с Агнес, другой горничной, Агнес отправилась ее искать. Нашли ее только в четыре часа. Совершенно случайно Тереза, горничная леди Фарнли, вошла в Зеленую комнату, кабинет покойного сэра Джона, и обнаружила Бетти лежащей на полу у окна, выходящего в сад. Она лежала на боку с книгой в бумажной обложке в руке. Из Маллингфорда позвали доктора Кинга, но ни выражение его лица, ни выражение лица Бетти не успокоили прислугу. Врач еще у пациентки.

Как все это не правильно! Не должно быть домашних ужасов! Это очень плохо, если человек может исчезнуть в собственном доме на четыре часа. Это все равно что услышать, как в собственном доме кто-то открыл знакомую дверь и вошел не в свою комнату, а в комнату, в которой никогда раньше не был, и там увидел что-то страшное. От домоправительницы, кухарки и прочих слуг Эллиот узнал мало, если не считать подробностей домашней жизни; и о Бетти тоже ничего, кроме того, что она любила яблоки и писала письма Гарри Куперу.

Появление Ноулза успокоило прислугу; и Пейдж надеялся, что появление Маделин окажет благотворное влияние на Молли Фарнли. Маделин проводила ее в гостиную, а мужчины тем временем продолжали молча сидеть в библиотеке, наблюдая друг за другом. Пейдж пытался представить себе, как встретятся Маделин с Патриком Гором; однако даже его воображения было мало. Их не представили. Маделин, обняв Молли за плечи, тихо прошла мимо. Она и истец мельком взглянули друг на друга, и Пейджу показалось, что Гор с удивлением узнал ее; но никто не произнес ни слова.

И именно Гор начал разговор с инспектором, когда все собрались в библиотеке перед тем, как доктор Фелл бросил ручную гранату исключительной взрывной силы.

— Это бессмысленно, инспектор, — начал Гор, снова зажигая погасшую черную сигару. — Эти вопросы вы уже задавали сегодня утром, и я вас уверяю, что повторять их бессмысленно. Вы задали нам вопрос: где вы были, когда девушка… ну, словом, в тот момент, когда это с ней произошло… и почему ей в руку был вложен «Дактилограф»? Я довольно просто ответил, что будь я проклят, если знаю. То же самое сказали и другие. Мы все были здесь. Вы приказали нам быть здесь. Но вы можете быть уверены, что мы не жаждем общества друг друга и не имеем ни малейшего понятия, когда напали на девушку.

— Послушайте, вы же понимаете, — резко произнес доктор Фелл, — что часть этих проблем лучше решить сразу!

— Надеюсь только, что вам удастся их решить, мой друг, — ответил Гор, который, казалось, проникся к нему искренней симпатией. — Но, инспектор, у вас уже есть наши показания и показания слуг. Мы снова прошли через это и…

Инспектор Эллиот весело перебил его.

— Это верно, сэр, — сказал он. — И если понадобится, пройдем еще. И еще.

— Правда… — вмешался Уэлкин.

Истец снова насел на инспектора:

— Но если вас так интересуют перемещения «Дактилографа», почему не уделить некоторое внимание тому, что содержится в «Дактилографе»? — Он бросил взгляд на потрепанную серую книжечку, лежащую теперь на столе между Эллиотом и доктором Феллом. — Разве не было бы разумнее все разрешить прямо сейчас? Почему бы не определить, кто из нас настоящий наследник, покойный или я?